ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ В ОРБИТЕ ИНТЕРЕСОВ МИНСКОГО КИТАЯ: АРАБЕСКИ ИСТОРИИ
В условиях, когда страны Центральной Азии продолжают свою многовекторную внешнюю политику, в частности, уделяя важное значение сотрудничеству с КНР, определенный интерес представляет, как Поднебесная в различные исторические промежутки времени сама проявляла интерес к центральноазиатскому региону. Одним из таких интересных периодов истории являются взаимоотношения Минского Китая (1368-1644) с государствами, существовавшими на территории современной Центральной Азии в XIV-XV столетия (Моголистан, государство Тимуридов). Тот период известен как период кратковременного возрождения Великого Шелкового пути после монгольских завоеваний и налаживания политических, экономических и культурных взаимодействий.
В предыдущих материалах мы уже отмечали, что в китайских исторических сочинениях описаниям западных от Китая стран (Сиюй) всегда отводилось достаточное место. В обозначенный исторический период времени определенный интерес представляют путевые записки и дневники путешествий средневековых китайских дипломатов и путешественников по Центральной Азии (Фу Ань, Чэнь Чэн и др.). В них можно найти достаточно интересных сведений о исторической ситуации в регионе, городах Центральной Азии, культуре и традициях, географии и природе, флоре и фауне и т.д.
С самого начала возникновения династии Мин, их императоры интересовались и стремились поддерживать дипломатические отношения не только с государствами, находившимися к западу от Поднебесной, но и в Южной (Непал) и Юго-Западной Азии (Сирия, страны Персидского залива). При этом следует отметить, что дипломатические отношения Минского Китая со странами Центральной Азии велись на основе стратегии превосходства, которая считалась традиционной для внешней политики Китая еще со времен правления династии Тан.
Так, в период правления первого императора династии Мин Тай-цзу (太祖, 1368-1398), Центральную Азию с дипломатической миссией в 1395 г. посетил Фу Ань. В этой «командировке» китайского дипломата в Самарканд ко двору Амира Темура (Тамерлана), он сопровождал посла «Железного хромца», возвращавшегося с выполненной миссией из Китая домой (отправлено в 1394 г.). Например, в сочинении «Мин хуэй яо» («Сводное обозрение династии Мин») мы можем прочитать, что «Из всех стран Западного края самой крупной к югу от Цунлина (китайское название гор, с Запада ограничивающих Восточный Туркестан – Е.Б.) является Самаэрхань (Самарканд)» (Извлечения из «Мин хуэй яо» // Китайские документы и материалы по истории Восточного Туркестана, Средней Азии и Казахстана XIV—XIX вв. Алматы: Гылым, 1994. С. 17). Пройдя долгий путь от современных районов Синьцзяна, пустыни Гоби и городов Семиречья посольство, включавшее в себя кроме посла еще 1500 человек, благополучно прибыло в Самарканд. Приняв посла и ознакомившись с посланием минского императора, в котором тот назвал Амира Тимура своим «вассалом», центральноазиатский правитель и полководец незадолго до этого разгромивший Золотую орду в битве на Тереке (апрель 1395 г.) был в ярости. Гнев вызванный таким обращением к нему привел к задержанию Фу Аня и всего посольства (как оказалось впоследствии, на двенадцать лет). Чтоб показать «гостям» свою обширную империю (которая через несколько лет еще больше расширится) он отправил их в многолетнее турне «от Самарканда до Исфахана». «В ходе этой экскурсии они достигли Таолосы (Таврида, или Тебриз), затем посетили Исыбухань (Исфахан), а оттуда направились в Шиласы (Шираз). На обратном пути они побывали в Хэйлу (Герате) и других городах. Всего они проехали более 10 000 ли и вернулись в Самарканд только через шесть лет» (Бретшнейдер Э.В. Азия и Европа в эпоху средневековья: сравнительные исследования источников по географии и истории Центральной и Западной Азии XIII–XVII веков. Санкт-Петербург: Своё издательство, 2018. С. 134). Несмотря на то, что в 1396 г., минский двор, обеспокоенный судьбой своих посланников, направил второе посольство, Фу Ань и те из его спутников, которые были еще живы, согласно Мин ши («Истории династии Мин»), вернулись домой только в 1407 г., спустя два года после смерти Амира Темура (1405).
Этому предшествовала нормализация отношений между минским Китаем и государством Тимуридов. Преемник Тамерлана его внук Халиль-Султан (1405-1409) возвращая минское посольство на родину был заинтересован в установлении дипломатических отношений с новым минским императором Чэн-цзу (成祖). Поэтому вместе с возвращающимися китайскими подданными, ко двору императора он отправляет и своего посла с подношениями местного производства. В свою очередь, император, щедро вознаградив послов за подарки, направляет в Самарканд в 1408 году ответное посольство с выражением соболезнования по поводу смерти «правителя мира», как называли Тамерлана его современники. Возглавить посольство вновь было доверено Фу Аню. Вот что говорится об этом в «Мин ши сань Сиюй и»: «Повелено было [Фу] Аню передать их правителю узорчатые шелка, и отправиться [в Самарканд] вместе с [его] данническим посольством» (Извлечения из «Мин ши сань Сиюй и» // Китайские документы и материалы по истории Восточного Туркестана, Средней Азии и Казахстана XIV—XIX вв. Алматы: Гылым, 1994. С. 47).
В 1408-1409 гг. в результате войны между Халил-Султаном и сыном Тамерлана Шахрухом (1409-1447) и последующего переноса столицы в Хорасан – г. Герат, минское посольство вынуждено было проследовать туда, где и была любезно принята в начале 1409 года. Об этом сообщается в таком источнике как «Матла’ ас-са’дайн ва маджма’ ал-бахрайн» («Место восхода двух созвездий и слияния двух морей») Камал ад-Дин ‘Абд ал-Раззак Самарканди, из которого мы узнаем, что китайские послы, которые прибыли ко двору Шахруха от имени китайского императора с подарками и передали слова соболезнования по случаю смерти его отца. По сообщению Камал ад-Дина ‘Абд ал-Раззака Самарканди, Шахрух «оказал всяческую милость им и разрешил возвратиться» (‘Абд ар-Раззак Самарканди. Матла’ ас-са’дайн ва маджма’ ал-бахрайн. Лахор. 1933. С. 128-129). Таким образом, в 1409 году Фу Ань и его сопровождающие возвратились обратно в Поднебесную.
Согласно китайским источникам Фу Ань провел в Центральной Азии в общей сложности двадцать лет своей интересной на исторические события жизни, побывав в странах региона с дипломатическими миссиями 6 раз. Впоследствии, уже после смерти Фу Аня его друзья опубликовали сборник стихов «Сиюй шэньланьши» («Стихи о диковинных вещах, увиденных в путешествии на Запад»), которое к сожалению, сегодня считается утерянным.
Что касается дипломатической миссии в Центральную Азию и посещения государства Тимуридов другого известного китайского дипломата и путешественника, Чэнь Чэна, то о них мы можем узнать из его сочинений, дошедших до наших дней. Чэнь Чэну принадлежит важная роль в установлении контактов с «государствами» Центральной Азии в период правления минского императора Чэн-цзу, известного больше по названию годов его правления – Юнлэ (永樂, 1403-1424). В октябре 1413 г. Чэн-цзу поручил Чэнь Чэну вместе с чиновником Ли Сянем «эскортировать по дороге домой послов из Герата, Самарканда, Шираза, Андекана (Андижана), Андхоя, Турфана, Караходжо, Лукчака и Кашгара, которые ранее прибыли в минскую столицу Нанкин с дарами — конями, львами и леопардами». Отправившись в путь в феврале 1414 г. через Сучжоу в западном Китае и везя с собой различные дары, посольство в конце октября 1414 г. достигла Герата. Посетив семнадцать «государств» — Герат, Самарканд, Андхой, Бадахшан, Термет (Термез), Шахрухию, Ташкент, Бухару, Сайрам, Тараз, Кеш, Янгикенд, Бешбалык, Караходжо, Лукчак, Турфан, Яньцзэ и Хами, посольство Чэнь Чэна благополучно вернулось в Китай 30 ноября 1415 г.
По возвращении в Поднебесную Чэнь Чэн представил минскому двору свои путевые записи «Сиюй синчэн цзи» («Путевые записки, или Дневник путешествия на Запад») и отчет о виденных им местах, содержавший сведения о топографии, местных продуктах и обычаях известный как – «Сиюй фаньго чжи» («Описание государств Западного края»). Данные сочинения расцениваются учеными как важнейшие средневековые китайские источники по положению в Центральной Азии в ранний период династии Мин. Впоследствии отчет Чэнь Чэна был использован при составлении официальных «правдивых записей» (ши лу ) минского периода, минских императорских географических сочинений «Хуань юй тун чжи» и «Да Мин и тун чжи», а также раздела об иностранных государствах истории династии Мин — «Мин ши» (Кроль Ю.Л. «Си юй фань го чжи» в переводе Б. И. Панкратова // Страны и народы Востока. Выпуск XXIX. Борис Иванович Панкратов. Монголистика. Синология. Буддология. СПб.: Центр «Петербургское Востоковедение», 1998. С. 245-247).
Долгое время оба сочинения считались утерянными. Но в 1934 г. их рукописные экземпляры времен Мин были приобретены у частного коллекционера в Тяньцзине Национальной Пекинской библиотекой и были опубликованы в 1936 г. Эти сочинения интересны прежде всего тем, что в них Чэнь Чэн рассказывает о посещенных им городах современного Казахстана и Узбекистана (Тараз, Сайрам, Ташкент, Самарканд, Шахрисабз, Бухара, Термез). Путевые же записки Чэнь Чэна интересны как дорожник, в котором день за днем записан весь его путь в Герат. В этих записках очень скупо и протокольно фиксируются самые необходимые сведения о пройденном за день расстоянии, где были стоянки, через какие реки переправлялись, кого и что они видели на своем долгом пути.
Так, китайское посольство под руководством Чэнь Чэна в 6-м месяце 1414 г. достигло Тараза (Янъи). В «Сиюй синчэн цзи» мы читаем: «26-е число. Ясная погода, с утра движемся на запад, прошли свыше 50 ли до окрестностей г. Янъи. [Дали] отдохнуть лошадям, после обеда снова отправились в путь, шли до вечера, прошли 150 ли, в месте [где росли] травы расположились лагерем» (Извлечения из «Сиюй синчэн цзи» // Материалы по истории Казахстана и Центральной Азии / Вып. 1. Астана, 2011).
В «Сиюй фаньго чжи» узнаем, что: «Янъи-чэн расположен к востоку от Сайлань-чэн (Сайрам – Е.Б.) в 360 ли (китайская мера длины, равная примерно 0,5 км – Е.Б.). Город находится среди беспорядочно расположенных гор, с востока есть большой горный ручей, с запада протекает река длиной в несколько сот ли, много городских руин. Год за годом пустырь зарастал сорняками, их земли вероятно до границ Бешибали (Бешбалык в Восточном Туркестане, Моголистан – Е.Б.). [Во времена] древних племен [сюда] попеременно вторгались враги. Народу не было спокойствия. Остались жуны-воины, несколько сот человек охранять этот одинокий (изолированный) город. Вот и все!» (Извлечения из «Сиюй фаньго чжи» // Материалы по истории Казахстана и Центральной Азии / Вып. 1. Астана, 2011. С. 139-140).
После Тараза путешественники прибыли в Сайрам (Сайлань-чэн). Расположившийся на караванной магистрали город был как бы перекрестком на Великом Шёлковом пути. Караваны, следовавшие из Тараза обязательно останавливались в «Испиджабе и шли далее до Шаша (Ташкент) в глубь Мавераннахра» (Байтанаев Б.А. Древний Испиджаб. Шымкент-Алматы, 2003, С. 3-4). При Чингиз-хане Сайрам был разрушен и до начала эпохи Мин оставался заброшенным. Это позволило Чэнь Чэну усомниться в стратегическом значении Сайрама. В «Сиюй синчэн цзи» мы читаем: «6-й месяц. 29-е число. Ясная погода, с утра движемся на запад, прошли равнину, примерно через 70 ли, в местечке Хабусу расположились лагерем. Вождь из Сайлань (Сайрам) прислал навстречу людей, по северной дороге дошли до места соединения, прожили [здесь] один день. 7-й месяц (июль). 2-е число. Ясная погода, с утра движемся на запад, прошли примерно 50 с лишним ли, проехали г. Сайлань, к западу [от него], в местечке у воды расположили лагерь, прожили два дня» (Извлечения из «Сиюй синчэн цзи». С. 156).
В «Сиюй фаньго чжи» узнаем, что: «Сайлань находится к востоку от Дашигань (Ташкента), на западе, до Самаэркань (Самарканда) 1030 ли. Город в окружности 2-3 ли, со всех сторон равнина, не стратегический пункт, жилье [расположено] плотно, множество пышных деревьев, окружен водой, выращивают пять основных продовольственных культур. Осенью и летом в цветах [встречается] маленький черный луговой паук, у него сильный яд. У людей, укушенных им, болит все тело, [они] стонут, [их] лихорадит. Никакие лекарства не помогают. Варвары имеют заклинателей, они ветками мяты полевой бьют по человеческому телу, а также свежей бараньей печенью натирают все тело, вслух распевая заклинания, через сутки боли прекратятся, кожа повсеместно облезает. [Люди], укушенные им в голову и ноги, катаются по земле от боли [и] умирают. В древности всем необходимо [было] устраиваться на отдых у кромки воды. Как правило можно было спастись [только] в таком месте. [Там же] растет благовонная трава, похожая на степную полынь, плодоносит очень пахучими плодами, предохраняет от повреждений насекомых-вредителей…» (Извлечения из «Сиюй фаньго чжи». С. 138-139).
Далее, в начале июля 1414 г. китайское посольство достигло Ташкента. В Сиюй фаньго чжи не так уж много сведений о Ташкенте: «Дашигань (Ташкент) находится к западу от Сайлань (Сайрама), до Самаэркань (Самарканда) — свыше 700 ли, город в окружности — 2 ли, расположен на равнине, со всех сторон холмы, много садов, густые деревья, текут длинные реки. Земля благоприятна для земляных культур, плотно заселена, [основная] нагрузка [приходится] на аренду бычьих повозок» (Извлечения из «Сиюй фаньго чжи» // Материалы по истории Казахстана и Центральной Азии. С. 144).
От Ташкента Чэн Чэн и его спутники продолжили путь в Шахрухию (Шалухайя), оттуда посольство проследовало в район Бухары. В Сиюй фаньго чжи содержится небольшое описание этого места: «Бухуаэр (Бухара) расположена к западу от Самаэркань (Самарканд) в 700 с лишним ли. Город в окружности свыше 10 ли, находится на равнине. Люди богатые, [жильё] плотное, улицы города оживлённые, дворов бесчисленно (10 тысяч). Земля снизу влажная, климат мягкий. Зима не влияет на влагу и сушу, пригодна для пяти основных продовольственных культур, тутовника, конопли (лён). Зимой питаются сырыми овощами, говядиной, бараниной, рыбой, [едят] лебедей, кур, зайцев (кроликов), всё имеется» (Извлечения из «Сиюй фаньго чжи». С. 144).
Дальнейший путь посольства пролегал через Шираз / Шиласы (село Шираз было основано Тимуром в конце XIV века и названо в честь крупного иранского города Шираз – Е.Б.) и наконец оно прибыло в Самарканд: «Самаэркань находится на северо-востоке от Хале (Герата) <…> Рельеф местности прекрасный, земля жирная, плодородная. Горный поток течёт на север, к востоку от города примыкает равнина, на которой он построен, протяжённость с востока на запад — более 10 ли, с юга на север 5–6 ли. С шести сторон открытые ворота. Сухой глубокий ров создаёт препятствие на северной стороне, побочная (второстепенная?) крепость — на северо-западе от главного города государства. Край величественный. В пределах города жилья много. На всех улицах города вдоль и поперёк торговые ряды. С юга и запада много иностранных гостей собирается здесь, товаров множество, обычно все варвары прибывают, обмениваются товаром местного производства [своим]… Люди — изящные, искусные мастера, [имеют] много способностей, производят золото, серебро, медь, сталь, войлок, ворсистый ковёр. Много разновидностей [деревьев]: белые тополя, ива, персики, абрикосы, груша, слива, виноград. Краснозём пригоден для пяти основных продовольственных культур» (Извлечения из «Сиюй фаньго чжи». С. 136).
От Самарканда Чэн Чэн и его спутники в августе 1414 г. достигли Хэши (Шахрисабза). В Сиюй фаньго чжи Чэнь Чэн сообщает, что: «Хэши (Шахрисабз) находится на юго-западе от Самаэркань (Самарканда), приблизительно в 260 ли, город расположен среди деревьев, в окружности более 10 ли, со всех сторон большие заливные поля, недалеко к юго-западу — горы. В городе есть один сад. Говорят, в прежние времена город был построен верховным правителем Темуром. В центре было несколько десятков высоких дворцов, грандиозных по масштабу, просторных, с замечательно вознёсшимися крытыми галереями. В парадных залах по углам колонны из белого камня, похожего на яшму, [и] высотой в несколько чи (традиционная китайская мера длины, около 30 см – Е.Б.). Стены были украшены золотом и яшмой, окна украшены глазурью. К сожалению, всё разрушено» (Извлечения из «Сиюй фаньго чжи». С. 139). Действительно, в начале XV века ко времени путешествия Чэнь Чэна, Шахрисабз (Кеш) был уже основательно разрушен.
В середине 8 месяца (август) посольство дошло «… до берега реки. Река называется Аму <…> [На] восточном берегу есть город, называется Далими (Термез). На берегу реки расположились лагерем, прожили два дня, переправились» (Извлечения из «Сиюй фаньго чжи». С. 137). Из Сиюй фаньго чжи мы можем узнать, что: «Далими (Термез) находится на юго-западе от Самаэркань (Самарканда), до Хале (Герата) более 2 тысяч ли. Город расположен на восточном берегу реки Аму-хэ, вода течёт меж отвесных скал, река сравнительно широкая, на лодках с трудом переправились, прошли опасные и неприступные [места], используя выгоды пересечённой местности. Жителей в городе и за пределами несколько сот семей, домашняя живность плодилась, в водах реки много рыбы. До старого города идти более 10 ли, земли к востоку от реки подвластны Самаэркань, на западе от реки, говорят, в тростниковых рощах здесь разводили львов» (Извлечения из «Сиюй фаньго чжи». С. 137).
Следующая остановка была сделана в Балхе (Балахэй). Древний город был разрушен во время вторжения Чингисхана, но в период правления Тимуридов быстро возродился и вновь стал одним из важных пунктов Великого Шёлкового пути. Из Балха посольство направилось в Аньдухуай (Андхой) и далее в Хале (Герат), однако в середине сентября 1414 года Чэнь Чэн и его спутники были вынуждены полмесяца прожить в месте под названием Чэчэнту, дожидаясь возвращения Шахруха из военного похода (Извлечения из «Сиюй синчэн цзи». С. 160).
27 октября 1414 г. посольство наконец, достигло столицы Тимуридов – г. Герата (Хале). Описывая город Чэн Чэн отмечает, что в городе имеются многочисленные постройки, большое количество странствующих студентов и просто проезжающих через город людей, что для столичного мегаполиса и одного из крупных городов Среднего Востока было неудивительно. Герат в то время являлся крупнейшим торговым, ремесленным и культурным центром региона, имевший связи с Индией, Китаем, Русью и другими странами. В этот период город и его пригороды застраиваются великолепными мечетями, дворцами, часть которых сохранилась до наших дней.
Герат замыкает список городов-государств Центральной и Юго-Западной Азии, которые посетил и описал Чэнь Чэн. Как мы видим, использованные в данном материале китайские исторические сочинения содержат довольно много интересных фактов, представляющие историческую и культурную ценность для исследователей средневековой истории Центральной Азии и ее городов.
Стоит отметить, что Чэнь Чэн (1365–1457) в общей сложности 7 раз побывал в Центральной Азии. Если первое состоялось в 1396 году по указанию императора Тай-цзу и было связано с выяснением, что случилось с посольством 1395 года во главе с Фу Анем, то последнее произошло в 1420 году, когда император Чэн-цзу поручил Чэнь Чэню возглавить очередное посольство в Центральную Азию. Однако впоследствии дипломатические миссии уже не были так популяры в китайской историографии. (Каримова Н.Э., Тулибаева Ж.М. Китайские и тимуридские источники о взаимоотношениях Китая и Центральной Азии в конце XIV – первой четверти XV в. // Вопросы истории. 2019. № 7. С. 64-79). В связи с этим, сочинения Чэнь Чэна долгое время оставались единственной информацией о центрально-азиатском регионе, которой пользовались и официальные, и частные лица.
Таким образом, «арабески истории» конца XIV- начала XV вв. свидетельствуют о том, что после продолжительного периода «затишья» Минский Китай вернул Центральную Азию в «объектив» внешней политики Поднебесной, стимулировав новый «виток» межгосударственного и межкультурного взаимодействия с народами центральноазиатского региона. Современный интерес Пекина к странам Центральной Азии также показывает, что Поднебесная всегда проявляла такой интерес, который от активной фазы переходил к пассивному состоянию…
Еркин Байдаров
Источник: https://rezonans.asia/centralnaya-aziya-v-orbite-interesov-minskogo-kitaya-arabeski-istorii/
