Установление в январе 1992 года дипломатических отношений между Республикой Казахстан и Китайской Народной Республикой открыло новую страницу во взаимоотношении двух государств, взаимодействие между которыми привлекает сегодня многих исследователей, как в дальнем, так и в ближнем зарубежье.
Изучение казахско-китайских отношений в исторической науке Казахстана, по сути, начинается после приобретения ею государственной независимости и суверенитета в начале 1990-х гг. ХХ столетия. Если в российской и казахстанской историографии советского периода эти отношения до недавнего времени рассматривались в основном в рамках российско-китайских (до 1917 г.) или советско-китайских отношений (1917-1991), то собственно казахско-китайским отношениям, уделялось гораздо меньше внимания[1]. Но, тем не менее, те исследования, которые так или иначе были посвящены изучаемой проблеме, позволяют нам опираясь на них, взглянуть на эти отношения как в контексте исторической ретроспективы, так и современных политических процессов. Тем более, что за последние двадцать лет (2000-2020) изучение истории казахско-китайских отношений в контексте данной статьи получило новый импульс у казахстанских исследователей, что стало следствием установления более тесных межгосударственных и партнерских взаимоотношений (ШОС, ЭПШП)[2]. Важным подспорьем в этом аспекте являются также исследования российских историков-востоковедов о российско-китайских взаимоотношениях, опубликованные за аналогичный период времени[3], которые безусловно дополняют, а порой дают возможность для новой интерпретации истории казахско-китайских отношений.
Здесь стоит отметить, что некоторые российские и казахстанские исследователи советского периода (как, впрочем, и постсоветского периода – Е.Б.) как пишет во введение ко второму изданию сборника документов о цинско-казахских отношениях второй половины XVIII – первой трети XIX вв. Клара Ш. Хафизова, уверены в том, что «после добровольного присоединения Казахстана к России, у казахов не могло быть никаких международных связей с другими государствами, поскольку все они шли через Москву и Санкт-Петербург. Выявление фактов казахско-китайских отношений противоречило теории добровольного присоединения и поэтому является зловредными для науки»[4]. По их мнению, в период описываемых событий такого государства как «Казахстан» официально не существовало и потому не следует применять это название по отношению к рассматриваемому нами периоду.
С такой ситуацией автор статьи, например, столкнулся во время одного международного семинара (2020), где со стороны известного российского историка ему было высказано такое же замечание/сомнение в корректности использования слова «Казахстан». На наш взгляд это нисколько не противоречит логике исторического развития, поскольку хоть страна и не имела еще своего официального названия, но все что происходило когда-то на ее территории имеет непосредственное отношение к современному Казахстану, ее народу и истории. Поэтому использование слова «Казахстан» является вполне обоснованным.
*****
В данной статье, мы были хотели обратить внимание читателей на исторический обзор казахско-китайских (казахско-цинских) отношений во второй половине XIX в., больше акцентируя внимание, прежде всего, на торговых взаимодействиях между двумя странами в тот период, поскольку политические отношения между Казахстаном и Китаем в следствие вхождения во второй половине XIX в. большинства казахских земель в состав Российской империи, были практически невозможны.
О истории взаимовыгодных отношений насельников Страны Великой степи (Казахстан) и Поднебесной уходящей своими корнями в глубь веков, мы рассказали в одной из предыдущих наших статей[5]. В рамках настоящей статьи мы попытаемся рассказать о особой роли которую сыграли в истории взаимоотношений двух соседних стран приграничные экономические связи, проходившие через казахские степи, в частности – караванная торговля. Следует отметить, что несмотря на войны и другие сложные политические ситуации, торговля между приграничными казахскими кочевьями с Китаем вплоть до начала XX века, практически не прекращалась. Хотя справедливости ради, следует отметить, что интенсивность этих связей в разные исторические периоды была разной: от активной, до пассивной.
Полноценные казахско-китайские отношения (как политические, так и торгово-экономические), начинаются начиная со второй половины XVIII века, в период правления в Поднебесной маньчжурской династии Цин (1644-1912). Однако, согласно исследованиям Клары Хафизовой[6], Нурлана Кенжеахмета[7] и Бахыта Еженхана[8]Казахское ханство уже в XV-XVI вв. установило дипломатические отношения с династией Мин (1368-1644). Это означает по сути, что с самого начала своего существования Казахское ханство сделало акцент на установление дипломатических отношений со своим великим восточным соседом.
Если для казахов отношения с Цинским Китаем в тот период носили союзнический, а порой и вассальный характер, то после ликвидации Джунгарского ханства (1758) для официального Пекина отношения с казахами служили прежде всего орудием достижения политических целей, где торговля имела один из главных приоритетов. Так, казахским владетелям торговля была обещана в том случае, если они символически подчинятся Китаю: «Великий [Цинский] император непременно милостиво одарит [вас] титулами и дарами и более того, позволит торговать [с Китаем]» – говорилось уже в одном из первых посланий императора в Степь[9].
С конца XVIII века вплоть до 1830-х гг. казахско-китайские отношения, включая торговлю (под российским надзором – Е.Б.) занимали важное значение во внешних сношениях двух стран. Однако национально-освободительное движение казахского народа против Российской империи в 1830-1840 гг. нанесло заметный ущерб, как русско-китайской, так и казахско-китайской торговле через таможенные пункты Сибирского округа.
Казахско-китайские отношения второй половины XIX в. характерны тем, что развитие обоих современных государств (Казахская степь под властью Российской империи с одной стороны, Цинский Китай с другой – Е.Б.) происходило под влиянием сложнейших военно-политических событий, имевших место в регионе, как например, территориально-государственное разграничение между Россией и Китаем во второй половине XIX в., антицинское национально-освободительное движение в Синьцзяне неханьских народов (дунган, уйгуров, казахов и др.) 1864-1865 гг., а также началом продвижения России в глубь Центральной Азии.
Продвижение Российской империи 1850-е годы XIX века в казахские степи, в конце концов привело к соединению Сибирской и Сырдарьинской линий военных укреплений (1860-е гг.). Возведение в феврале 1854 года в Заилийском Алатау военного укрепления Верный (ныне – Алматы), способствовало тому, что оно стало одним из главных форпостов в дальнейшем движении России в глубь Центральной Азии. Именно через Верный распространялось экономическое и политическое влияние России в Семиречье и в дальнейшем на Восточный Туркестан (Синьцзян).
Завершение присоединения казахских улусов к России к середине XIX века окончательно приблизило российские границы к рубежам Цинской империи, что вызвало подписание целого ряда двусторонних документов, которые в том числе влияли и на развитие казахско-китайских (казахско-цинских) отношений в рассматриваемый период. Так, 25 июля 1851 г. в Кульдже[10] между Россией и Цинским Китаем был подписан торговый трактат, согласно которому, для подданных двух империй «открывается торговля в Или (Кульдже) и Тарбагатае (Чугучаке)»[11]. Соглашение между Китаем и Россией свидетельствовало о нормализации русско-китайской торговли на центральноазиатской границе. По этому соглашению в Восточном Туркестане открывались российские консульские центры и специальные торговые фактории русских купцов, а также расширялись права таможен и таможенных отделов в известных центрах караванной торговли с Западным Китаем на территории современного Восточного Казахстана (Семипалатинск, Усть-Каменогорск, Сергиополь (Аягуз)).
Подписание Кульджинского соглашения имело важное значение в развитии караванной торговли как для населения Западного Китая, так и для казахских торговцев. Торговля в Китае осуществлялась в таких городах, как Чугучак[12], Кульджа, Урумчи, Гучен. Основными предметами вывоза были серебро, кожа, чай, а также продукция скотоводства китайских казахов.
В 60-х годах XIX века, наряду с городами Восточного Казахстана, в торговле с Восточным Туркестаном (Синьцзяном) все активнее участвуют семиреченские пункты Капал[13] и Верный, активизировав тем самым торговые отношения Российской империи с Цинским Китаем. В официальной переписке того времени отмечалось, что «Русские владения стали постепенно распространяться в киргизских степях за пределами казачьих линий. При этом Государственной границы между Западной Сибирью и Западным Китаем, по особым причинам, не устанавливалось»[14].
В заграничной торговле России с Китаем важная миссия отводилась казахским купцам, нередко выполнявших посредническую роль. Этому способствовали: во-первых, знание приграничными казахами китайского и монгольского языков. Во-вторых, прекрасное ориентирование в местности. И в-третьих, казахские торговцы, как правило, имели в своем распоряжении немало вьючных животных, что в караванной торговле играло немаловажную роль. В тоже время, «положение осложнялось тем, что не была четко определена российско-китайская граница, в результате чего казахские роды из приграничных территорий, имея русское подданство, кочевали в китайские пределы и обратно, производя торговые операции контрабандным путем»[15].
Однако со второй половины 60-х годов и вплоть до начала 80-х годов XIX века происходит ослабление российско-китайских и, следовательно, казахско-цинских торговых отношений. Это было вызвано внутриполитической нестабильностью в Цинской империи. Так, накануне осады Пекина осенью в 1860 года англо-французскими войсками в ходе Второй опиумной войны и бегства императорского двора из столицы между Россией и Цинским Китаем был подписан Пекинский договор от 2 ноября 1860 года, который установил новые российско-китайские границы вдоль казахско-кыргызских земель, а также порядок дипломатических сношений и торговли.
Различное понимание линии границы привело к ряду вооруженных столкновений. И только 25 сентября 1864 г. в Чугучаке был подписан протокол об установлении российско-китайской границы в Центральной Азии. Географический принцип выбранный в качестве разграничения по Чугучакскому протоколу привел к тому, что казахи оказались подданными двух государств. Это было связано с тем, что к моменту разграничения казахские кочевья находились по обе стороны границы. В результате многие казахские рода или их части оставались на территории Китая, а некоторые из них, перешедшие в подданство России, теряли свои кочевья в Синьцзяне[16]. По мнению Р.Ю. Почекаева, фактически этот Протокол (договор) стал первым шагом на пути международного признания Илийского края (и Синьцзяна в целом) частью империи Цин[17].
Однако демаркации пограничной линии, зафиксированной в Пекинском договоре и Чугучакском протоколе, не произошло. Китай всколыхнуло очередное восстание тайпинов (1850-1864), а с начала 1860-х гг. – уйгуро-дунганское восстание в Синьцзяне (1864-1877), что затянуло процесс определения и обозначения границ на несколько лет.
Несмотря на все сложности и трения во взаимоотношениях с маньчжурскими властями Западного Китая и самим Цинским правительством, Россия была заинтересована в присутствии Китая в этом районе Центральной Азии. Наиболее активным сторонником военного вмешательства России в события в Западном Китае и оказания вооруженной помощи китайско-маньчжурским властям в подавлении восстания был генерал-губернатор Семиреченской области Г.А. Колпаковский (1819-1896), с мнением которого был согласен и Туркестанский генерал-губернатор К.П. Кауфман (1818-1882)[18]. В результате в начале 1871 года для восстановления цинской власти в Западном Китае Россия ввела войска в Илийскую долину, захватив, тем самым, территорию самопровозглашенного Илийского султаната, продвинувшись при этом за пределы всяких прежних договоренностей. После вступления российских войск в Илийский край его территория была временно включена в состав Туркестанского генерал-губернаторства и подчинена военному губернатору Семиреченской области Г.А. Колпаковскому. Почти десятилетнее присутствие России на территории Илийского края не толькоспособствовало развитию торговли в крае, но и пыталось расширить торговлю с близлежащими китайскими провинциями. Так, стараясь, по возможности, завязать более тесные сношения с Китаем, еще в период Кульджинского похода 1871 г., генерал-губернатор Семиреченской области Г.А. Колпаковский, проехавшись по «императорской дороге» от Кульджи до Урумчи, пришел к мысли, отправить в Урумчи торговый караван. Первоначально предполагалась отправить товаров на 20 000 рублей, но «пришлось ограничиться на первое время посылкою небольшого каравана на сумму только до 6 000 рублей»[19]. Караван, отправленный из Верного в ноябре 1871 года, как отметил в своих записках Н.Н. Пантусов (возглавлявший специальную канцелярию по Кульджинским делам, которая ведала военно-политическими, экономическими и другими вопросами – Е.Б.), благополучно достиг Манаса, где в течении двух месяцев успешно проводил торговлю и затем вернулся в Кульджу. Однако из-за происходивших тогда столкновений между кашгарцами и дунганами, каравану не удалось достичь главной цели – г. Урумчи.
В этот период, торговля, в основном, была сосредоточена в Чугучаке и Шихо. Например, в Шихо, по сравнению с другими областями, производился более широкий обмен товарами, доставлявшимися русскими и казахскими торговцами из Чугучака и Кульджи. Главными предметами торговли были товары Ирбитской и Крестовской ярмарок: бумажные и железные предметы Туркестанского края, а также материалы и различные сушеные фрукты – на один миллион рублей[20]. Из городов Илийского края в Китай вывозились серебро ямбами на 1 млн. рублей в год; из Чугучака сырые шкуры (бараньи бычьи) – до 200 штук[21].
Все время, пока Илийский край находился в составе Российской империи, Цинское правительство настойчиво требовало вывести русские войска из Кульджи и пересмотреть договоренности Чугучака. Только в 1881 г. в Петербурге был заключен новый договор, по которому царское правительство вернуло Китаю Илийский край. Разделение территорий, ранее принадлежавших Джунгарскому ханству и казахам, привел к тому, что в результате разграничения между Санкт-Петербургом и Пекином земель Центральной Азии казахи потеряли свои владения на востоке современного Казахстана[22].
1850-1880 гг. стали также временем обустройства государственной границы между Казахстаном и Китаем. Эпоха российско-китайских разграничений, последовавшая за соприкосновением расширившихся империй в XVIII-XIX вв., привела к тому, что вдоль российско-казахско-китайских границ на территории современного Казахстана появились регулярные таможни, которые играли важную роль в торговых отношениях между двумя странами. Так, в начале XIX века, в торговле с Китаем главная ставка делалась на Бухтарминскую крепость. По мысли царского правительства именно Бухтарма должна была стать главной таможней чуть ли не на всей российско-китайской границе, оттянув на себя значительную часть чайной торговли, которая монопольно велась через Кяхту. К тому же в то время тут же проходила ещё и граница с казахами Старшего жуза, через территории которого шли туркестанские караваны. В связи с этим Бухтарме даже были даны особые привилегии и преференции в торговле.
Однако начиная с 1860-х гг. основная ставка в торговле с Китаем перешла к Семипалатинску. Если ранее торговые караваны из Семипалатинска выходили за границу через Бухтарминскую таможню, то с 1863 года – через Семипалатинскую: в Чугучак дорогой через Аягуз, и далее в Кульджу, Аксу, Кашгар, Джаркент.Подписание «Петербургского договора» 1881 года, установивший беспошлинный товарообмен, только усилило масштабы торговых связей, где Семипалатинск играл не последнюю роль, оставаясь по-прежнему главным торговым и таможенным пунктом в торговле России (казахских земель) с Китаем.
В 80-е годы XIX века установились следующие торговые пути в Китай из Казахстана в пределах Семипалатинской области: Семипалатинск – Кокпекты (или Буконь), Мечеть и правый берег Иртыша[23], где из урочища Алкабек дорога пересекала границу и шла через Булунтохой, Баркуль-Хами на Кабо. От Алкабека дорога шла на Зайсан, откуда – в Чугучак через проходы в Тарбагатае. Так, в 1885 г. году Семипалатинским областным правлением для торговли в Синьцзяне было выдано 28 торговых билетов, в которых указывались все провозимые туда предметы, разрешенные к ввозу в Китай по договору 1881 г. В том же 1885 г. из Семипалатинской области было отправлено 2 каравана в Чугучак, 1 – в Кульджу, 2 – в Кобдо, 13 – в Улясутай, Кобдо и Манас. Всего было вывезено товаров на сумму 221,766 рублей[24].
В 1891 году через таможни Семипалатинской области в Западный Китай было отправлено уже 29 караванов, часть из которых принадлежала казахским торговцам. Так, Богуш Чаянбаев с четырьмя работниками вёз товар на 6400 рублей, кокпектинский купец Т. Жандыбаев – мануфактурные товары и кожи на – 2600 рублей, семипалатинский купец Мухамед Шакиров – мелочные товары и железные изделия – на 7899 рублей, Жетыков – разнообразные изделия на – 1150 рублей[25]. Помимо казахских купцов, в торговле с Синьцзяном как отмечал один из российских консулов активное участие принимали проживавшие на территории Казахстана «купцы из татар, сартов, таранчей и дунган»[26].
В конце XIX в. торговля с Китаем развивалась столь интенсивно, что были дополнительно организованы Кош-Агачская, Зайсанская и Катон-Карагайская таможни, Алкабекский таможенный переходный пункт (1890)[27]. Главный торговый путь в Китай, в пределах Семипалатинской области, установился из Семипалатинска через Кокпекты на Алкабек и Зайсан, второстепенное значение имела дорога из Усть-Каменогорска на Катон-Карагай. Кроме этих путей большая часть товаров шла из Семипалатинска через Сергиопольский (Аягузский) уезд на Бахты и далее на Чугучак[28].
Если через Катон-Карагайскую таможню осуществлялась внешняя торговля с Кобдо и проживавшими в пределах Цинского Китая казахами, то через Зайсанский и Алкабекский шли караваны в Чугучак, Урумчи, Улюсутай (Западная Монголия), Дорбулджин, Шихо, Манас, Урумчи, Гучен, Хами (Синьцзян). Так, в 1900 году оборот этих официальных таможенных пунктов составлял следующие показатели:
- Через Катон-Карагай было вывезено товаров на 48 178 рублей, а ввезено на 17 478;
- Через Зайсан вывоз составил 410 674 рублей, ввоз – 26 804 рубля
- Через Алкабекский пункт вывезли добра на 1540 рублей, ввезли – на 54 419[29].
Как мы видим, торговля с Российской империи с Китаем через казахские земли и при посредничестве казахских купцов, а также других мусульманских этносов тюркского происхождения проживавших на территории Казахстана в тот период, была взаимовыгодна и прибыльна. Несмотря на колониальную зависимость Казахстана от метрополии и разделение единого казахского этноса, волею судьбы оказавшихся как в российском подданстве, а часть – Цинской империи, история взаимоотношения двух стран и народов показывает, что они могут строиться на равноправной основе и стать залогом взаимовыгодного сотрудничества.
Заканчивая наш исторический обзор казахско-китайских (казахско-цинских) торговых отношений второй половины XIX в. отметим, что заключение межгосударственных договоров между Россией и Китаем в 1860-1880-е гг. по вопросу развития торговых отношений и территориально-государственного разграничения, явилось причиной дальнейшего развития торговых отношений как между Казахстаном и Западным Китаем, так и связанных с этим приграничных перемещений торговых людей Российской и Цинской империй. Политика же официального Пекина в изучаемый период способствовала переселению уйгуров, дунган и других этнических групп населения на территорию казахстанского Семиречья.
Обозначенные тенденции, происходившие в тот период в контексте казахско-китайских (казахско-цинских) отношений, позволяют по-новому взглянуть на отношения двух крупнейших евразийских государств. В связи с этим, изучение современных казахско-китайских отношений имеет важное общественно-политическое и социально-экономическое значение, поскольку затрагивает развитие политических, экономических, социокультурных и других процессов, происходящих сегодня между Республикой Казахстан и Китайской Народной Республикой.
[1] См.: Кузнецов В.С. Казахско-китайские торговые отношения в конце XVIII в. (по китайским источникам) // Вопросы истории Казахстана и Восточного Туркестана. Труды Института истории, археологии и этнографии имени Ч.Ч. Валиханова. Том 15. Алма-Ата: Издательство АН КазССР, 1962. С. 138-145; Хафизова К.Ш. К вопросу о казахско-китайской торговле во второй половине XVIII в. // IV-я научная конференция «Общество и государство в Китае»: Тезисы и доклады. Ч. 2. М.: Наука, 1974. С.129-136; Сулейменов Р.Б., Моисеев В.А. Из истории Казахстана XVIII века (о внешней и внутренней политике Аблая). Алма-Ата: Наука, 1988. 144 с.; Хафизова К.Ш. и др. (сост.) Цинская империя и Казахские ханства. Вторая половина XVIII – первая треть XIX в. Алма-Ата: Наука, 1989. Ч. 1. 216 с., Ч. 2 227 с.; Китайские документы и материалы по истории Восточного Туркестана, Средней Азии и Казахстана XIV–XIX вв. / Ред. Г.С. Садвакасов, К.Ш. Хафизова. Алматы: Гылым, 1994. 272 с.; Хафизова К.Ш. Китайская дипломатия в Центральной Азии (XIV-XIX вв.). Алматы: Гылым, 1995. 288 с.; Касымбаев Ж. Казахстан – Китай. Караванная торговля в XIX- начале XX вв. Алматы: Өлке, 1996. 206 с. и др.
[2] См.: Галиев В.В. Казахстан в системе российско-китайских торгово-экономических отношений в Синьцзяне (конец XIX – начало XX вв.). Алматы: ИИиЭ им. Ч.Ч. Валиханова МОН РК, 2003. 188 с.; Хафизова К.Ш. Казахская стратегия Цинской империи. Алматы: Издательский дом «Таймас», 2007. 106 с.; Мендикулова Г.М., Атантаева Б.Ж. История миграций между Казахстаном и Китаем в 1860-1960-е гг. Алматы: СаГа, 2008. 232 с.; Сыроежкин К.Л. Казахстан-Китай: от приграничной торговли к стратегическому партнерству: Монография. Кн. 1. В начале пути. Алматы: КИСИ при Президенте РК, 2010. 476 с.; Хафизова К.Ш. Степные властители и их дипломатия в XVIII-XIX веках. Монография. Нур-Султан: КИСИ при Президенте РК, 2019. 476 с. и др.
[3] См.: Дубровская Д.В. Судьба Синьцзяна: Обретение Китаем «Новой границы» в конце XIX в. М.: Институт Востоковедения РАН, 1998. 202 с.; Моисеев В.А. Россия и Китай в Центральной Азии (вторая половина XIX в. – 1917 г.). Барнаул: АзБука, 2003. 346 с.; Ануфриев К.С. Политика России и Китая в Центральной Азии. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2011. 200 с.; Дацышен В.Г. История российско-китайских отношений в конце XIX – начале XX вв. Монография. М.: Директ-Медия, 2014. 593 с. и др.
[4] Цинская империя и Казахские ханства. Вторая половина XVIII – первая треть XIX вв. / Составители Хафизова К.Ш., Моисеев В.А. / Второе издание (исправлено и дополнено). Ответ. редактор Хафизова К.Ш. Нур-Султан, 2020. С. 12-13.
[5] Еркин Байдаров. Казахстан и Китай в потоке истории // https://rezonans.kz/kazakhstan-i-kitay-v-potoke-istorii/, 04.03.2021.
[6] Хафизова К.Ш. Китайская дипломатия в Центральной Азии (XIV-XIX вв.). Алматы: Гылым, 1995. 288 с.;
[7] Kenzheakhmet N. The Tūqmāq (Golden Horde), the Qazaq Khanate, the Shībānid Dynasty, Rūm (Ottoman Empire), and Moghūlistan in the XIV-XVI Centuries: from Original Sources. Almaty: Eurasian Research Institute, 2019. 138 р.
[8] Еженханұлы Б. Қазақ елі туралы алғашқы қазақ ұғымдары // Казахстан и Восточный Туркестан в системе взаимодействия восточной и западной цивилизаций на Великом Шелковом пути / Отв. ред.: А.К. Муминов, Р.У. Каримова. Алматы: Мир, 2012. 496 с.
[9] Хафизова К.Ш. Казахская стратегия Цинской империи. Алматы: Издательский дом «Таймас», 2007. С. 73.
[10] Кульджа (каз. قۇلجا, Құлжа или Ини́н (伊宁) – ныне центральный городской уезд в Или-Казахском автономном округе Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР) КНР.
[11] Русско-китайские отношения 1689-1916. Официальные документы. М.: Издательство восточной литературы, 1956. С. 26.
[12] Чугучак или Тачэн (塔城) – городской уезд на севере Синьцзян-Уйгурского автономного района, входящего в Или-Казахский автономный округ.
[13] Ныне одноименное село (каз. Қапал) в Аксуском районе Алматинской области Республики Казахстан.
[14] Гос. архив Томской обл. (ГАТО). Ф. 3. Оп. 2. Д. 1946. Л. 29.
[15] Атантаева Б.Ж. Регламентация российско-китайской торговли по межгосударственным договорам второй половины XIX в. // Социально-экономические и этнокультурные процессы в Верхнем Прииртышье в XVII-XX веках: Сборник материалов международной научной конференции. Новосибирск: Параллель, 2011. С.108.
[16] Постников А. В. Становление рубежей России в Центральной и Средней Азии (XVIII – XIX вв.): роль историко-географических исследований и картографирования. М.: Памятники исторической мысли, 2007. С. 244.
[17] Почекаев Р.Ю. Особенности правового положения Илийского края в 1760–1860-е гг. // Известия Уральского федерального университета. Серия 2: Гуманитарные науки. 2018. Т. 20. № 4 (181). С. 161.
[18] Васильев Д.В. Китайский вопрос в Русском Туркестане: к истории российской администрации в Илийском крае // Вестник Томского гос. ун-та. 2019. № 449. С. 93-101.
[19] Пантусов Н.Н. Сведения о Кульджинском районе за 1871-1877 годы. Казань, Университетская типография, 1881. С. 33.
[20] Центральный Государственный архив Республики Казахстан (ЦГА РК). Ф. 21. 1881. д. 681. л. 286.
[21] Центральный Государственный архив Республики Казахстан (ЦГА РК). Ф. 21. 1881. д. 681. л. 101.
[22] Мендикулова Г.М. Исторические судьбы казахской диаспоры. Происхождение и развитие. Алма-Ата, 1997. 265 с.
[23] В 1802 году российским правительством султану Шаншару (1758-1819), сыну султана Султанбета (Султанмамет, 1710-1794), двоюродного брата Абылай хана (1710-1781) была дарована земля. Из врученной султану царской грамоты от 6 марта 1802 года следует, что, помимо переселения на правый берег Иртыша, ему дается возможность построить мечеть и дом // Кабульдинов З.Е. Султанмамет султан: государственный деятель, дипломат и батыр. Алматы: ТОО «Литера‑М», 2018, 2018. с. 231.
[24] Обзор Семипалатинской области за 1885 г. Семипалатинск, 1886. С. 15-16.
[25] Касымбаев Ж.К. О торговле России с Цинской империей через города Восточного Казахстана в 80-90 – е гг. ХІХ в // Общество и государство в Китае // XII-я научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. М., 1981. Ч. ІІ. С. 159.
[26] Богоявленский Н.В. Русская торговля в Илийской области // Сборник консульских донесений. СПб., 1901. Вып. ІІ. С. 128.
[27] Центральный Государственный архив Республики Казахстан (ЦГА РК). Ф. 800. Оп.2. Д.1. Л.1-10.
[28] Коншин Н.Я. Записки о торговле с Западным Китаем и о мерах ее развития. Рукопись. 1925 г. Семипалатинский городской историко-краеведческий музей.
[29] Михайлов А. Как работала таможня в Казахстане в начале XX века // https://informburo.kz/stati/kak-rabotala-tamozhnya-v-kazahstane-v-nachale-xx-veka.html, 24 ноября 2018 г.
Еркин Байдаров
Источник: https://rezonans.asia/iz-istorii-torgovyh-otnosheniy/
